Отец-основатель Северной Кореи Ким Ильсон

Северная Корея Ким Ир Сена всегда была жестким клиентом, и никто не знает, кого больше раздражали ее постоянные выходки: врагов или друзей. Он был жестким союзником, готовым обманывать и манипулировать своими спонсорами. С 1950-х годов большинству его покровителей пришлось мириться с его стилем — конечно, в основном из-за их грандиозной стратегии. Недавнее основанное на документах исследование китайских ученых, особенно грозного Шэнь Чжихуа, дало нам новое представление о ранней истории отношений между двумя якобы «братскими» странами. Теперь ясно, что картина была далеко не радужной.

В долгосрочной перспективе, вероятно, именно Советы чаще всего подвергались дипломатическим шалостям Пхеньяна, но Китаю выпала сомнительная честь быть первой страной, испытавшей подобный опыт в начале 1950-х годов. Несколько удивительно, что это произошло во время Корейской войны, когда только массированная китайская интервенция спасла режим Ким Ир Сена от печального конца.

Когда северокорейские войска вторглись на юг, подразумевалось, что китайские войска вмешаются, если ситуация примет опасный оборот. Тем не менее до конца сентября Пхеньян игнорировал советы Китая и держал Пекин в неведении относительно ситуации на передовой. Это привело в ярость китайских военных атташе и посла, но они ничего не могли с этим поделать.

Ситуация изменилась в октябре, когда Ким Ир Сен проиграл войну: к концу октября 1950 г. в северокорейских вооруженных силах не было почти ни одного боеспособного батальона. Китайцы бросились с большим экспедиционным корпусом, но вскоре встал вопрос: кто должен был командовать объединенными вооруженными силами?

Ким Ир Сен явно предполагал, что он останется командовать и будет иметь оперативный контроль над китайскими подразделениями. Это было неприемлемо для китайцев. В какой-то степени это было столкновение двух национализмов (а национализмы Восточной Азии печально известны своей особой злобой). Однако были и реальные соображения.

Во-первых, китайские силы намного превосходили численностью северокорейскую армию. Во-вторых, китайские генералы не очень доверяли военной компетентности своих северокорейских коллег. Пэн Дэхуай, задачей которого было спасение Севера, не скрывал своего возмущения стилем операций Пхеньяна. Особенно его злила бессмысленная оборона обреченного Сеула, где в конце сентября было убито около 30 тысяч северокорейских солдат. В конце 1950-х он отправил в Пекин телеграмму, в которой назвал северокорейский стиль «детским».

Однако Ким Ир Сен и другие северокорейские лидеры избегали вопроса, поэтому две армии (или, если быть более точным, китайская армия и остатки северокорейской армии) какое-то время действовали независимо, часто с печальными результатами. 4 ноября, например, отсутствие координации даже привело к бою, в котором северокорейские танки по ошибке атаковали китайскую пехоту и, таким образом, невольно помогли уйти полуокруженной американской части.

В то же время попытки Китая включить северокорейские части в состав своих сил встречали сопротивление со стороны Ким Ир Сена. Ему нужна была собственная армия, и он не был готов на уступки.

На решение вопроса о совместном командовании ушло больше месяца. Возможно, проблемы продолжались бы дольше, если бы Сталин не прислал телеграмму с требованием немедленно исправить положение. К совету Сталина нужно было отнестись серьезно, и его вмешательство положило конец проволочкам. Объединенное командование возглавил Пэн Дэхуай, а его заместителями были два китайскоязычных корейских генерала (кстати, оба генерала подверглись чистке Ким Ир Сеном через несколько лет после войны).

Однако новая напряженность возникла в декабре 1950 года, когда речь зашла о железных дорогах. Китайские войска могли снабжаться только по железной дороге, и эти линии подвергались интенсивным бомбардировкам. Железными дорогами нужно было тщательно управлять, но китайские командиры обнаружили, что корейская администрация отдавала предпочтение грузам, связанным с экономическими потребностями восстановления Кореи, а не военным поставкам. В результате китайцы и корейцы управляли двумя разными железнодорожными администрациями, работающими на одной железнодорожной сети. Нетрудно представить, как это повлияло на эффективность транспортной системы.

После нескольких месяцев обсуждения северокорейцы согласились создать совместное управление железной дорогой, но при условии, что они будут осуществлять полный контроль. К тому времени большая часть подвижного состава была предоставлена ​​Китаем, и китайские солдаты также выполняли большую часть работ по техническому обслуживанию, поэтому китайские генералы полагали, что они должны одержать верх. Но корейцы не согласились. Для них это был вопрос их территориальных прав, суверенитета и других важных символов. Для китайцев это был вопрос жизни их солдат.

И снова прямое советское вмешательство было необходимо, чтобы положить конец склокам. Сталин не терпел мелких амбиций своего не очень эффективного сателлита, и он все еще был в состоянии контролировать Север. Следовательно, сам Сталин телеграфировал Пхеньяну с требованием согласиться на китайские условия. В мае 1951 года, после его августовской интервенции, Пхеньян сдался.

Эти ранние ссоры были предзнаменованием грядущих событий. С годами Северная Корея выработала своеобразный дипломатический стиль, резкий и непреклонный, но удивительно успешный. Раньше его применяли к Москве и Пекину. Сегодня те же уловки творят чудеса в отношениях с нынешними спонсорами режима, Пекином и Сеулом, а также с Вашингтоном. Но это уже другая история…

Андрей Ланьков, профессор Университета Кукмин в Сеуле

3 июня 2007г.

[] [] []