|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Сталин 30 сентября 1950 года в 23:30 Восьмой отдел советского Генерального штаба получил шифровку из Пхеньяна. На его расшифровку ушло около часа, после чего был отправлен курьер, чтобы доставить его в резиденцию Сталина на окраине Москвы. Было 2:30 ночи, но советский диктатор любил работать по ночам. Во всяком случае, сообщение было настолько важным, что, возможно, его все равно разбудят. Ким Ир Сен сообщил, что северокорейская армия прекратила свое существование и что единственным способом спасти северокорейское государство будет срочная отправка войск из СССР. Сталин почти не удивился. Он никогда не был сторонником планов вторжения Ким Ир Сена, и когда в январе 1950 года он, наконец, дал разрешение на вторжение на Юг, он сделал это, исходя из предположения, что у США не будет времени и, возможно, желания вмешиваться. Поэтому, когда Сталин узнал о высадке в Инчхоне, он быстро оценил происшедшее. Благодаря недавним усилиям историков, особенно Александра Мансурова и Пак Мен Рима, исследования которых я использую для этой статьи, мы знаем, что происходило в Москве, Пекине и Пхеньяне в течение роковых двух недель, последовавших за десантной операцией Макартура в Инчхоне. Высадка не стала полной неожиданностью: советская и, очевидно, китайская разведка ожидали чего-то подобного, а китайцы даже предупредили северокорейцев об опасности. Когда Сталин узнал о масштабной высадке, он понял, что надвигается катастрофа. Еще 18 сентября он телеграфировал свои инструкции в Пхеньян. Он потребовал остановить наступление на Пусан и потребовал вывода войск с юга для усиления обороны Сеула. Это было разумное предложение, но Сталин не оценил степень военного превосходства США. Сомнительно, чтобы такой уход многого добился. Но представители Сталина в Корее, включая генерала Штыкова, первого советского посла в Пхеньяне, еще меньше осознавали новые опасности. Пока американские и южнокорейские войска пробивались к Сеулу, чтобы вскоре отрезать северокорейские войска от их баз снабжения, Штыков и Ким Ир Сен все еще надеялись, что десант удастся сдержать. Документы подтверждают, что даже когда силы ООН заняли аэродром Кимпхо и вышли на окраину Сеула, северокорейское командование все еще надеялось взять Пусан в ближайшие дни. Северокорейская пресса хранила молчание о высадке. К 18 сентября звуки боя были хорошо слышны в Сеуле, но официальная пропаганда и коммунистические активисты уверяли всех, что ничего особенного не происходит. Ким Сон Чхиль, историк и автор известного дневника, описал, как его собеседники-коммунисты настаивали на том, что звуки далекой артиллерии были вызваны полевыми учениями северокорейских войск. 20 сентября Сталин повторил свое требование и потребовал отвода войск из южной части страны в Сеул, чтобы «создать прочные передовые позиции к северу и востоку от Сеула». В нем указывалось, что Сеул должен быть сдан силам ООН. Но Ким Ир Сен со своим фирменным упрямством продолжал напирать на Пусан. Лишь вечером 25 сентября Ким Ир Сен признал, что возможности столкнуть южнокорейские силы в море у Пусана нет. Он приказал отступить, но было слишком поздно. На следующий день тяжелые бои развернулись на улицах в центре Сеула, где северокорейские войска пытались оказать сопротивление. Они сделали все, что могли. Ким Сон Чиль писал об их храбрости с большим восхищением, и историк не был поклонником коммунистов. За два дня 27-28 сентября северокорейская система управления распалась. Ким Ир Сен не мог даже связаться со своим министром обороны Чхве Ён Гоном, который находился в Сеуле и делал все возможное, чтобы удержать город. Экстренное совещание в Пхеньяне создало новую командную структуру под председательством самого Ким Ир Сена. Но он был генералом без армии, после битвы при Сеуле северокорейские силы прекратили свое существование. Какое-то время существовала некоторая надежда, что войска ООН не перейдут 38-ю параллель. Но к 1 октября стало ясно, что такой поворот событий маловероятен. Так, Ким Ир Сен и Пак Хон Ён, его министр иностранных дел и будущая жертва чисток, написали телеграмму, в которой отчаянно просили о помощи. Они признали, что «если бы противник воспользовался ситуацией и усилил наступление в Северной Корее, то мы не смогли бы остановить врага своими силами». Соответственно просили советские войска. Но Сталин не хотел развязывать третью мировую войну. Он надеялся, что китайцы возьмут на себя военные обязанности. В конце концов, их ставка в этой ситуации была больше, чем его. В конце концов ему это удалось, но это стоило ему больших усилий. Андрей Ланьков, профессор Университета Кукмин в Сеуле Вернуться назад |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Copyright © 2001 - 2011 Koreana.RU | It's developed by |