|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
- Южнокорейские морские пехотинцы на острове Ёнпхёндо Если говорить об отношениях двух корейских государств, то 2010 год в Корее был и нелёгким, и опасным. К сожалению, есть основания подозревать, что 2011 год может стать ещё хуже. На первый взгляд, такое утверждение может показаться излишне пессимистичным. Если верить сообщениям СМИ, то можно подумать, что в последние несколько недель напряжённость на Корейском полуострове начала снижаться. Северная Корея предложила начать диалог, и Юг тоже заявил, что на проведение переговоров он в принципе согласен. Однако заблуждаться не стоит. Если внимательнее присмотреться к нынешней ситуации, прислушаться к тем настроениям, что царят в Сеуле и Пхеньяне, то оснований для оптимизма останется мало. Судя по всему, как стратегические расчеты Севера, так и представления Юга о том, как следует вести себя со своим опасным соседом, приведут к новому кризису – и гораздо более серьёзному, чем кризис предшествовавший. В течение прошедшего года со стороны руководство КНДР пыталось использовать свою обычную тактику, которая применялась Пхеньяном неоднократно и, как правило, рано или поздно приносила успех. Когда северокорейские стратеги хотят получить экономическую помощь или добиться политических уступок, они действуют по одной и той же простой, но эффективной схеме. Сначала создаётся кризисная ситуация и делается всё для того, чтобы довести напряжённость до максимума. Запускаются ракеты, обстреливаются острова, проводятся ядерные испытания, а обычная воинственность северокорейских СМИ достигает почти комических высот. Рано или поздно как «целевая аудитория» в лице Вашингтона, Сеула и Токио, так и мировое сообщество в целом начинают ощущать беспокойство, и как раз в этот момент Пхеньян предлагает переговоры. Его соседи и противники вздыхают с облегчением, и на переговоры соглашаются. В результате, после соответствующих дипломатических манёвров, Пхеньян обычно получает то, что ему и было нужно, в обмен на восстановление статус-кво и согласие не создавать больше проблем для соседей. В прошлом эта тактика себя хорошо оправдывала. Например, именно так в начале 2007 года северокорейцы сумели заставить, казалось бы, твёрдокаменную администрацию Буша-младшего резко смягчить политику в отношении Северной Кореи и возобновить экономическую помощь КНДР. Любопытно, кстати, что аналогичная тактика когда-то применялась КНДР в отношении Советского Союза. До обстрелов и военных угроз там дело, понятно, не доходило: для создания дипломатической напряжённости и, в конечном счёте, получения уступок от Кремля использовались демонстративные жесты по сближению с маоистским Китаем. Впрочем, это – дела давно минувших дней, семидесятых годов. В любом случае речь идёт о тактике проверенной и, в целом успешной. На этот раз, однако, всё обстоит по-другому: пока Северной Корее желаемого получить не удалось. Так чего же Север хочет добиться с помощью своих военно-дипломатических демонстраций (обстрел острова Ёнпхёндо был именно такой демонстрацией, а не «провокацией» в общепринятом смысле слова)? Как это обычно бывает в северокорейской внешней политике, речь идет о деньгах, о помощи. Дело в том, что в 2008 году Южная Корея и США, которые до этого, как ни парадоксально, в течение почти десятилетия являлись главными спонсорами Северной Кореи, резко снизили объём помощи Северу. В этой ситуации Пхеньяну пришлось обратиться к Китаю. Пекин не отказал, и, судя по всему, экономическое положение Северной Кореи, пусть и плохое по меркам Восточной Азии, сейчас лучше, чем когда-либо с начала 1990 годов (правда, это скромное улучшение вызвано, прежде всего, наверное, вызвано внутренними изменениями, а не китайской помощью). Тем не менее, в новой ситуации северокорейское руководство оказалось в излишней зависимости от Китая, который в Пхеньяне не любят и к которому относятся с подозрительностью (в этих чувствах Пекин отвечает Пхеньяну взаимностью). Именно для того, чтобы снизить излишнее влияние Пекина, Пхеньян и стремится к возобновлению американской и южнокорейской помощи. Если помощь пойдёт снова в том объёме, в которой она предоставлялась в 1997-2007 гг., то руководство КНДР, во-первых, получит в своё распоряжение немалые дополнительные ресурсы, что всегда приятно, а во-вторых, сможет дистанцироваться от потенциально опасного Китая и обрести не одного, а несколько спонсоров, противоречия между которыми можно обратить в свою пользу. Северокорейские дипломаты знают толк в подобных играх, которым они научились ещё в 1960-е годы, когда с немалым успехом пользовались китайско-советским расколом. Поэтому в Пхеньяне решили, что пришло время надавить и на Сеул, и на Вашингтон. При этом Северная Корея проводит две, по сути, отдельные, хоть и связанные между собой, программы нагнетания напряжённости. Одна такая программа направлена на США, а другая – на Южную Корею. Подход к обоим потенциальным донорам действительно требуется разный, поскольку Сеул и Вашингтон беспокоятся о разных вещах. Для того чтобы оказать нужное воздействие на Южную Корею, в КНДР решили сыграть на её зависимости от мирового рынка. Иностранных инвесторов и партнёров южнокорейских компаний совершенно не радуют заголовки газет, которые сообщают о том, что Корейский полуостров «находится на грани войны». Напряжённая обстановка, скорее всего, будет иметь негативные последствия для экономики Юга, а это отрицательно скажется на благосостоянии южнокорейских избирателей. Среднестатистического южнокорейского избирателя Северная Корея как таковая волнует мало, однако при этом он всё равно ожидает от своего правительства, что оно будет способно держать отношения с Севером под контролем, не доводя дело до конфронтации. Следовательно, руководство Севера надеется на то, что рано или поздно избиратели Юга накажут свое слишком упрямое правительство за упёртость, поддержав оппозицию. В отношении США козырной картой Севера являются потенциальные возможности по распространению оружия массового поражения. Проблема распространения ракетных и ядерных технологий является для американцев главной причиной, по которой они обращают на Северную Корею внимание. Поэтому Пхеньян и старается продемонстрировать Вашингтону, что, даже несмотря на отсутствие экономической помощи и режим международных санкций, северокорейские ученые и инженеры сумели достичь существенного прогресса в военной области. В середине ноября, незадолго до артиллерийского обстрела острова Ёнпхёндо, группе американских ученых во главе с Зигфридом Хеккером из Стэнфордского университета было продемонстрировано новое предприятие по обогащению урана, масштабы и совершенство которого превзошли все ожидания специалистов США. Строительство этого завода стало важным шагом на пути к полноценной программе производства оружейного высокообогащенного урана. При этом немаловажно, что в силу ряда технических причин урановую программу, по сравнению со старой, плутониевой, труднее поставить под международный контроль. И вот теперь, после нескольких месяцев нагнетания напряженности, северяне решили провести дипломатический зондаж и проверить, готовы ли их противники (и, одновременно, потенциальные спонсоры) к тому, чтобы пойти на уступки. По правде сказать, это решение Пхеньяна было довольно неожиданным, поскольку ответ очевиден: ни Вашингтон, ни Сеул уступать не готовы. Пока не готовы. Почему старая, проверенная и обычно успешная тактика не сработала в этот раз? Дело в том, что и в Вашингтоне, и в Сеуле в последнее время произошли немалые перемены. Основной причиной, почему Вашингтон в прошлом был готов идти на уступки и одностороннюю помощь Пхеньяну, являлась когда-то широко распространенная (хотя и совершенно необоснованная) надежда на то, что это поможет заставить Север в перспективе отказаться от военной ядерной программы. В Вашингтоне многие надеялись, что Пхеньян можно будет кнутом или пряником принудить к тому, чтобы он согласился пойти на ядерное разоружение. Эта надежда скоропостижно скончалась в мае 2008 года, когда КНДР провела второе ядерное испытание. Американский истэблишмент осознал то, что, вообще-то говоря, следовало понять уже давно: Северная Корея не откажется от ядерного оружия ни при каких обстоятельствах. Сейчас Пхеньян стремится к переговорам, но к переговорам о контроле над вооружениями, не о разоружении. Другими словами, северокорейские политики не исключают возможности того, что за достаточно щедрое вознаграждение они могут согласиться на замораживание своей ядерной программы, сохранив при этом уже имеющиеся ядерные заряды. Со своей стороны, США пока не готовы обсуждать такой вариант, и настаивают на сдаче всего ядерного оружия (требование, для КНДР по ряду причин неприемлемое). Если говорить о Южной Корее, то тут ситуация ещё более сложная. Администрация Ли Мёнбака с самого начала выступала за жесткий подход к Северу. После потопления «Чхонана» и артобстрела Ёнпхёндо южнокорейская общественность, обычно весьма осторожная в делах войны и мира, также заняла необычно жёсткую позицию. Достаточно сказать, что по результатам опроса, проведённого в конце ноября, 80 процентов его участников высказались за массированный военный удар по Северу в случае новой атаки с его стороны (заметное меньшинство опрошенных также сказали, что не против даже и полномасштабной войны). Такая необычная воинственность населения вкупе с еще более жёсткой позицией местных военных оказывает дополнительное давление на правительство, которое и без того настроено достаточно сурово. Парадоксально, но события середины декабря (или, точнее, отсутствие таковых) способствовали ужесточению позиции Сеула. Тогда, вскоре после обстрела Ёнпхёндо, случившегося 23 ноября, южнокорейские военные провели крупные учения в спорных водах у северокорейского побережья. До начала маневров Север открыто угрожал мощным ударом, но, когда Сеул все-таки осуществил свои планы, и учения были проведены, ровным счётом ничего не произошло. Решение Севера не исполнять своих угроз было воспринято южанами как проявление слабости. Один радостный южнокорейский чиновник сказал в частной беседе: «Северяне поджали хвосты, так что нам надо было жёстко вести себя с самого начала». В общем, в Сеуле сейчас свято уверены: если северокорейское руководство будет осознавать, что новые удары встретят мощный ответ, Пхеньян не осмелится на ещё одну демонстративную атаку на южнокорейскую территорию или объекты. Сеульские политики теперь полагают, что жёсткий ответ – это наилучший вариант, так как Северная Корея наверняка уклонится от настоящей схватки. Это заблуждение, причём, возможно, довольно опасное. Нет оснований считать, что в Пхеньяне опасаются южнокорейского контрудара. Да, Северная Корея категорически не хочет полномасштабной войны, но, благодаря особенностям своей политической системы, она способна пережить небольшую военную конфронтацию гораздо легче, чем Корея Южная. Выражаясь точнее, в случае такой конфронтации внутриполитические последствия для северокорейского руководства будут намного менее серьезными, чем для южнокорейского. Нечего и говорить о том, что, даже если южнокорейский контрудар приведёт к гибели сотен солдат на Севере, пхеньянские руководители не будут слишком уж сильно переживать по этому поводу (дети правящей верхушки в армии не служат). Потеря некоторого количества военной техники образца 1960-х годов тоже не очень их расстроит. От сеульских ястребов случалось слышать и о том, что эффективный контрудар, дескать, будет означать потерю лица для северокорейского руководства, и именно это опасение потерять лицо послужит сдерживающим фактором. Это тоже, скорее всего, выдача желаемого за действительное. В КНДР правительство полностью контролирует средства массовой информации, так что о военном поражении никто на Севере просто не узнает. Если это так, то почему Север уклонился от столкновения в декабре – после стольких угроз и стольких воинственных заявлений? Причина кажется очевидной: у Пхеньяна не было никаких оснований поддаться на провокацию и принять бой в то время и в том месте, которые были выбраны противником. Северу гораздо разумнее подождать какое-то время и затем, когда северокорейское политическое руководство решит, что время пришло, нанести неожиданный и мощный удар. Скорее всего, ждать долго нам не придётся. Последние события оставляют мало сомнений в том, что северокорейское «мирное наступление» будет проигнорировано Сеулом (и, вероятно, Вашингтоном тоже). Первые признаки такой позиции проявились 6 января, когда США и Южная Корея отвергли призыв Севера к переговорам без предварительных условий как «неискренний» и повторили набор своих обычных предварительных требований, которые, увы, совершенно неприемлемы для северян. Поэтому северокорейское руководство, видимо, поступит так, как оно поступало раньше в аналогичных ситуациях: устроит пару военно-политических операций, чтобы усилить давление на упрямых американцев и южан, в надежде на то, что те рано или поздно пойдут на уступки. В конце концов, вопреки тому, во что хотели бы верить на Юге, политические риски для северокорейской элиты будут невелики, а вознаграждение в случае успеха – весьма существенным. Впрочем, предстоящий раунд военно-политического противостояния может оказаться опаснее обычного – в основном из-за вновь обретённой Сеулом уверенности во всесилии жёсткой позиции. В прошлом северокорейские военно-политические жесты, в общем, Сеулом игнорировались, а вот теперь, судя по всему, ответ Юга на вероятную акцию Севера будет подчёркнуто мощным. Такой контрудар может повлечь за собой контр-контрудар, так что впервые за многие десятилетия даже возникла некоторая (хотя и очень небольшая) вероятность того, что этот обмен ударами разовьется в настоящую войну или, по меньшей мере, в краткосрочный конфликт. Однако куда вероятнее, что ситуация всё-таки останется под контролем. Кстати сказать, в таком случае избыточная реакция южнокорейцев будет на руку Северу. Северокорейские стратеги хотят нанести ущерб экономике Южной Кореи и при этом создать на Юге внутреннюю напряженность, которая в конечном итоге настроит общественность против правительства и его политики в отношении Пхеньяна. И если обмен военными ударами действительно произойдет, то можно ожидать, что заголовки в мировой прессе будут ещё драматичнее, что газеты будут писать не о том, что «Корея находится на грани войны», а, скорее, о том, что «В Корее началась война!» Влияние подобных сообщений на мировые рынки и, в конечном итоге, на экономику Южной Кореи предсказать несложно. Южнокорейскому правительству не стоило бы обманываться по поводу нынешних воинственных настроений среди избирателей. Подобные настроения действительно присутствуют, но вряд ли переживут крупную конфронтацию. Когда на полуострове станет по-настоящему жарковато, те же самые люди, которые сейчас пылко требуют «отомстить» Северу, начнут обвинять правительство в неспособности сохранить мир и стабильность на полуострове. К сожалению, в такой ситуации мало что можно сделать. Север, скорее всего, будет продолжать свою старую тактику: раз давление не сработало, значит, следует применить ещё более сильное давление. Юг, уверенный во всесилии жёстких мер, по-видимому, отреагирует куда сильнее, чем следует, таким образом ещё больше усугубив ситуацию и увеличив масштабы следующего кризиса. Так что 2011 год в Корее вряд ли будет спокойным. Впрочем, последующие несколько лет, увы, могут быть ещё хуже. Андрей Ланьков 19 января 2011г. Вернуться назад
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Copyright © 2001 - 2011 Koreana.RU | It's developed by |